Каталог Творчества Квартала Мастеров. Авторский сборник JoRaw

[gogoh003]

В данной теме собраны произведения JoRaw.

{офф}: Если кому то интересно, то это слова автора про самого себя:
Совсем не Пушкин он, и даже не Крылов,
Но всё, что хочешь, мигом зарифмует,
О многих он сложил немало, с виду, добрых слов,
Но… почему-то вечно кто-то негодует.

• Амулет джунов

[gogoh003]

Жанр:
Дата выхода последней части:
Время выхода последней части:

----------

Амулет Джунов

Пролог


ЭПИГРАФ
В магической астральной пустоте,
В пределах вечности безбрежной,
В своей новорождённой наготе,
Сияла твердь планеты безмятежной.

Сарнаутом сей мир был наречён,
Прибежище магических существ чудесных,
Но волею Судеб на потрясенья оказался обречён,
Под натиском ужасных сил небесных.

Две тысячи истории спокойных лет,
Расцветом клана Джунов завершились,
Людей, чьему могуществу и силе равных нет,
Перед которыми другие расы преклонились.

Когда же вышел мирного миллениума срок,
Открыл на небесах врата исчадьям ада,
Плод опыта - магической энергии поток -
За жадность к магии для Джунов роковая плата.

И в мир такой прекрасный и чудной,
Из неизведанного чуждого Астрала,
Чудовища огромной ринулись толпой,
Свидетельства Апокалипсиса начала.

А в дни последние пред самою бедою,
Великий маг - оракул Джунов всё прозрел,
За мигом миг невыносимой чередою,
Картины гибели цивилизации узрел.

И краха полного предвидя наступление,
Великий маг решил оставить свой завет,
Отдав ученику прощальное веление,
И мощный артефакт - старинный амулет.

Тот ученик Судьбою был отмечен,
Чтоб путь земной всех Джунов завершить,
И потому Оракулом он с детства был замечен,
И призван им свой подвиг совершить.

И молвил маг в прощальную минуту,
Последнему из Джунов передав наказ:
«Сияй звездой – и нашу расу не забудут,
Чудовищ истреблять великий выполни приказ.

И амулет в пророчествах тебе подспорьем станет,
Чтоб путь сквозь тернии вернее указать,
Когда ж и твой предсмертный день настанет,
Не позабудь себе преемника избрать».

С тех давних пор столетия промчались,
Но ученик не выполнил учителя завет,
От Джунов лишь руины городов остались,
И сгинул в тех руинах амулет.

ПРОЛОГ

На планете Сарнаут приближался к своему завершению очередной миллениум. Минувшее тысячелетие ознаменовало собой мощный подъем и пышный расцвет самой могущественной расы, расы людей, которой так поклонялись и так завидовали все другие разумные виды: эльфы, гоблины, орки, дракониды и остальные. Это великое государство – демосвират Джунов, занимавшее, по праву сильнейшего, самый большой, самый красивый и богатый континент Йул, готовилось встретить 2000 год старой эры по древнему календарю летосчисления.

Однако все праздничные приготовления, связанные с этим событием, были омрачены таинственным и зловещим глобальным явлением, приход которого в этот мир не предвещал ничего хорошего. Высоко в небе из прежде незаметной точки в считанные недели расползлась, будто раковая опухоль, покрывая чудовищные расстояния от горизонта к горизонту, огромная кроваво-красная воронка. Вырывающиеся из самого её центра скрученные в огромные спирали газообразные ответвления пребывали в постоянном круговом движении, словно бы кто-то невидимый, скрывающийся за облаками, раскручивал ножи гигантской мясорубки в попытке перемолоть атмосферу целой планеты. Днём из-за неё повсюду стоял полумрак, а ночью сердцевина воронки изрыгала в сторону земли всполохи ярких молний, почти незаметных днём, которые подсвечивали всю эту жуткую картину приближающегося апокалипсиса.

Поначалу возникшая повсюду ужасная паника, реально грозившая глобальным хаосом и низложением власти, со временем сменилась всеобщим ступором, безразличием и апатией. Всё живое на планете будто затаилось, выжидая и смирившись с надвигающейся неизвестной участью. Правители безмолвствовали и в тайне обращались за помощью к тем, кто называл себя провидцами. А таких в это неспокойное время развелось превеликое множество. Однако истинных мастеров предвидения среди бесчисленных шарлатанов и мошенников были единицы, если вообще таковые были. И лишь один, признанный всеми, обладал сверхмощными уникальными способностями обозревать будущее, благодаря, как считали многие, созданному им же тайному магическому предмету.

- Величайший, милостиво прошу прощения, что нарушаю ваше Безмолвие, но все входы перекрыты личной охраной Великого правителя-администратора, а его паланкин уже приближается к северным воротам, - раздался за спиной Великого оракула взволнованный юношеский голос.

На просторной открытой веранде огромного овального зала, расположенного под куполом самой высокой в Гипате - столице великого государства Джунов, башни, застыла неподвижным каменным изваянием фигура стоящего на коленях человека. Его костлявые оголенные почти до локтей от спавших рукавов дорогого одеяния руки, украшенные многочисленными браслетами и испещренные вязью загадочных татуировок, были устремлены к небу, а лицо с закрытыми глазами обращено вниз, к земле, казавшейся с высоты такой же далекой, как и бескрайнее небо. Всё помещение было пронизано гнетущей тишиной, и ничто, казалось, не смело потревожить этого величественного уединения и спокойствия. И только скрюченные в судороге сильно дрожащие пальцы, сплошь унизанные дорогими перстнями, указывали на жесточайшее напряжение сложившегося на полу почти пополам тела, подтверждая его живую сущность и нарушая призрачную картину всеобъемлющих безмолвия и неподвижности.
Самый известный среди Великих магов демосвирата Джунов волшебник, Великий оракул Ди-Вонтур, полное имя которого было Ди-а-Меган Вин-рио-а-Тур, пребывал в ритуальном состоянии Глубокого Внутреннего Безмолвия. Постигая будущее в видениях, посредством открывающейся его внутреннему взору череды картин грядущих событий, он испытывал такие невыносимые страдания и животный ужас, что его сознание уже вплотную приблизилось к той опасной черте, за которой восприятие перестает отличать реальный мир от больных иллюзий.

- Величайший…, простите…, Величайший…? – наконец-то сознание Ди-Вонтура обрело способность различать внешние звуки.
- А…, это ты…, мой нерадивый ученик? – с трудом разлепив спёкшиеся губы, выдохнул оракул.
Его блуждающий, ещё неосознанный взгляд выхватил из окружающей реальности стройную фигуру молодого человека, уже пребывавшего в том самом возрасте, когда кажется, вот-вот, перешагнёшь незримую и неуловимую границу, отделяющую юность от зрелости.
- Ну…, что ещё там? Разве тебе неизвестно, что когда я в Безмолвии, никто, ты слышишь, никто не имеет права тревожить меня? - уже полностью придя в себя, голосом, не терпящим возражений и привыкшим повелевать, продолжил Великий маг.
- Да, Величайший, известно, но… к вам пожаловал сам Великий правитель-администратор, - всё ещё взволнованным, но уже более уверенным голосом, ответил ученик, покорно склонившись перед учителем в низком поклоне.
«Ну да, конечно, правитель-администратор…, сам…, собственной персоной…, ишь ты, великий…, а ведь если бы не я, кем бы сейчас он был...», - пронеслось в мыслях у Ди-Вонтура.
- Вели подать мне воды и вина… для дорогого гостя, - передёрнул плечами оракул, представив испещренное следами оспы и вечно лоснящееся от жира лицо правителя-администратора, которого он не выносил до состояния брезгливости.

«Все бегут ко мне, как крысы, почуявшие, что судно дало течь и вот-вот пойдёт ко дну… А зря! Уже поздно… Никто не выживет, никто… даже Великие маги…», - с нервным злорадством и деланным весельем, граничащим с безумием, присущим иногда обречённому на верную смерть человеку, размышлял Ди-Вонтур. «Сами во всём виноваты, жадные, беспринципные людишки, возомнившие себя Великими Мастерами, превзошедшими Самого Создателя. Все вы сгинете, все… кроме, разве что…», - и взгляд Великого оракула остановился на его ученике.

- Поди сюда, Тка-Рик, - устало позвал ученика Ди-Вонтур. - Догадываешься ли ты, что это за штука в небе, и что грядёт?
- Да, учитель. Говорят, что это - проклятье Всевышнего всем живущим на Сарнауте, которое погубит всех нас, весь народ Джунов и другие народы, - не долго думая, ответил Тка-Рик, опускаясь на колени около своего учителя.
«Хм…, интересно, а ведь правду говорят. Откуда что берётся? Хотя..., о чём ещё могут подумать люди при виде такого небывалого ужаса в небе?», - промелькнула у оракула внезапная мысль.
- Ну, что ж. Раз ты готов к правде… До того момента, как мой порог переступит нога этого никчемного выскочки, нашего правителя, я посвящу тебя в тайну грядущего. Именно тебя, Тка-а-Литан Рич-ти-а-Ник, мой ученик, - продолжил Ди-Вонтур, устало усаживаясь и прикрывая рукой глаза в попытке сосредоточится и воскресить в памяти недавно увиденное.

Недолго помолчав, он заговорил.
- Уже в течение нескольких недель, каждый день, я изучаю вероятности грядущих событий, стараясь проникнуть как можно глубже в будущее, - медленно, с расстановкой подбирая каждое слово, начал своё откровение оракул. - И сегодня я дошёл до конца. Конца всему. Конца нашей расы. Слушай же и запоминай. Не пройдёт и двух дней, как через эту воронку, которая затмевает небосвод, на нашу бедную планету из глубокого Астрала придёт смерть. Это будут демоны. Наше проклятье. Ужасные гигантские чудовища. Такие, которых не могут себе вообразить даже одержимые манией убийства сумасшедшие в своих самых изощрённых болезненных галлюцинациях. Весь мир содрогнётся от этого вторжения. Почти всё население планеты будет уничтожено в первые недели. Особенно быстро погибнут те, кто не обладает навыками выживания – все эти лавочники, купчишки, землепашцы, а также женщины, дети и старики. Города превратятся в руины, леса и поля – в выжженную пустыню, живые существа – в прах. Оставшиеся спрячутся под землёй, выживая за счёт останков прежней цивилизации. Власть повсеместно утратит бразды правления. Разрозненными группами выживших станут руководить сильнейшие. Но хаоса не наступит. Всё будет подчинено только одной цели – уничтожению демонов. Реальное сопротивление им смогут оказать лишь маги, да и то, сражаясь целыми отрядами против одной такой твари. Но и они приноровятся побеждать не сразу. Очень жаль, что за все эти годы нами было создано так мало големов. Время…, время…, оно уже упущено. Именно время работает против нас…, - и Великий маг замолчал.

Со стороны казалось, что он з а д р емал. Но это было не так. Его глазные яблоки под закрытыми веками метались из стороны в сторону, а пальцы на прикрывающей глаза руке предательски дрожали.
- Величайший, а что будет с нами? - решился нарушить затянувшееся молчание Тка-Рик.
Оракул вздрогнул. Открыв воспалённые глаза, он долго и пристально смотрел на Тка-Рика, будто не узнавая и припоминая, кто это, и почему его оторвали от раздумий.
- Это противостояние, эта Великая битва на выживание будет продолжаться не один год, - вдруг, как ни в чём не бывало, словно бы и не было никакой заминки, продолжил усталым голосом Великий маг. – И мы победим. Мы не можем не победить, ибо наше проклятье - дело рук наших. Да, это преступное творение Великих магов, Великих безмозглых болванов, поощряемых властью, которые пытались, не умея совладать со своею жадностью, призвать магию, много магии, из Астрала. Именно они создали этот проход. Мы, несомненно, победим. Но наша раса сгинет в небытие. Выживут всего несколько человек. Среди них будешь ты. Да, да, именно ты, Тка-Рик, и ещё пятеро. Запомни их имена, потому что двоих из них, которым суждено будет сыграть важную роль в полном уничтожении нашего проклятья, тебе придётся разыскивать по всему миру. Один из них Ат-Зако, или просто Зак, из местечка Суслангер, что на юге континента, и его возлюбленная Лу-а-Джалла. Другого зовут Кир-а-Чит-Ла, сокращенно Кир, он спасется со своей девушкой по имени Тай-Илара. Последним будет Туи-лен, никчемный старик, которому повезёт больше всех нас. Его можешь не искать. А потом умрут и они. И ты останешься в этом мире последним из рода Великих Джунов.

- И что я должен буду делать? – воскликнул взволнованный Тка-Рик, не сдержавший чувств от услышанного, но тут же поправился. - Простите, учитель, за несдержанность!
- Жить. Жить и бороться, - не задумываясь, ответил Ди-Вонтур. - Ты будешь Великим магом. Ты уже умелый волшебник, но станешь Великим, как я и некоторые другие. Твой жизненный путь будет долог, так долог, что ещё при твоей жизни многие забудут твоё имя. Тебе придётся пережить немало страшных переломных в истории событий, одно из которых не менее чудовищно, чем предстоящее вторжение. Оно полностью изменит облик нашего мира. Имя ему – Ночь Беды. Время ему – 4015 год – последний год старой эры. Я не могу поведать тебе об этом в подробностях, ведь я не всесилен в своём умении. Живи, мой счастливый и несчастный ученик. И помни, вся твоя жизнь должна быть подчинена двум целям – полному уничтожению Проклятья Джунов, где бы ты с ним не столкнулся, и увековеченью памяти о нашей Великой цивилизации.

Произнеся эти слова, прозвучавшие прощальным напутствием, Великий оракул снова замолчал, не отрывая своего взгляда от ученика. Его лицо по-прежнему ничего не выражало, но юноше показалось, что глаза старого мага увлажнились.
- Так и будет, Величайший, свою жизнь я посвящу выполнению твоего завета, - склонив голову, нарушил установившееся молчание Тка-Рик.
Великий маг протянул руку и с нежностью, которая была ему совсем не свойственна, будто прощаясь, потрепал своего ученика по голове, глубоко запуская в его густые волосы свои тонкие узловатые пальцы.
- А теперь о главном, - неожиданно вымолвил оракул, откинувшись назад на своём троне, и его ещё секунду назад казавшиеся добрыми глаза, окруженные россыпью мелких морщин на старческом лице, мгновенно преобразились в пронзительно холодный проницательный взгляд. - Знаешь ли ты, почему я в своё время выбрал именно тебя своим учеником? - прозвучал из его уст совсем уже неожиданный для Тка-Рика вопрос.
Юноша в отрицании мотнул из стороны в сторону головой, слегка пожав при этом плечами.
- Да будет тебе известно, что мой дар провидца зиждется не только и не столько на мощи моих естественных магических способностей, сколько на необыкновенной и чудесной силе, дарованной мне старинным артефактом. Это - нечто, похожее на амулет. Вот он. - и оракул протянул изумленному ученику свою открытую ладонь левой руки.

На ладони красовалась одна из татуировок, которых на теле Великого мага имелось в избытке. Она представляла собой круг, по величине не более голда - джунской золотой монеты, кайму которого составлял витиеватый, ни с чем несравнимый узор, а в центре круга угадывалось нечто, напоминающее открытый глаз. Лишь необычный для тату красный цвет особым образом выделял её среди других. Это украшение на ладони Великого оракула было хорошо известно каждому, кто хоть однажды встречался с ним. Оно было своего рода его визитной карточкой, так как большинство других татуировок скрывалось под многочисленными одеяниями, принятыми у джунов.

Вконец растерявшись от услышанного, Тка-Рик решился переспросить.
- Величайший, так значит многочисленные слухи о вашем магическом предмете, правдивы? Но, я вижу всего лишь рисунок на руке, а где же сам амулет?
- Он внутри ладони. А на коже проступает лишь точная проекция его отражения, - окончательно ошеломил своего ученика оракул. - Этот артефакт чудесным образом самостоятельно выбирает себе хозяина и при соприкосновении, оказавшись в нужных руках, мгновенно и безболезненно растворяется в живой плоти, оставляя на её поверхности лишь своё отображение.
- Выбирает…, растворяется… в живой плоти…, - только и смог вымолвить растерявшийся и изумлённый Тка-Рик, ведь такое признание способно было поразить даже искушённого в своём деле волшебника.
- Именно, сам выбирает. И этот амулет выбрал тебя, как в своё время меня самого. Я знаю это, наверное. А отдать хозяину свою неимоверную магическую силу амулет в состоянии лишь тогда, когда находится внутри его живой плоти. В мёртвом теле он существовать не может априори, и покидает очередного хозяина всякий раз, когда тот умирает. Настало время передать амулет тебе. - продолжил удивлять своего ученика Великий оракул, внутренне наслаждаясь эффектом, произведённым его признанием.
Но после этих слов лицо Тка-Рика заметно посерело, утратив привычные краски, словно бы на него набросили невидимую темную погребальную вуаль. Юноша упал на колени перед своим учителем и, обхватив его ноги, крепко прижался к ним всем телом.
- Учитель, заклинаю вас, не умирайте! - воскликнул юноша, только теперь в полной мере осознав, насколько дорог был ему этот старый брюзга, которого он знал с самого раннего детства, придирчивый по мелочам и жестокий за малейшее непослушание, но по-настоящему добрый и до всеобщего непонимания справедливый человек.

Вырвавшиеся в критическую минуту на волю добрые слова юноши растревожили в душе Великого мага глубоко скрытое и строго контролируемое им ответное чувство. Ди-Вонтур всегда в тайне гордился своим учеником и любил его, как любит заботливый, но строгий отец своего единственного сына. В молодости, годами проводя магические тесты среди толп детей в поисках преемника, Ди-Вонтур никак не ожидал, что рядовой случай подбросит ему этот подарок прямо к воротам его собственного дома. Именно там безвестная нищенка, умерев в преждевременных родах, оставила ему и всей цивилизации Джунов своё продолжение, оказавшееся, по воле судьбы, их общим и единственным живым наследием.

- Не волнуйся, малыш, - впервые за все эти годы голос Ди-Вонтура дрогнул, откликаясь на переполнявшие его чувства.
Он поднял юношу с колен, улыбнулся в ответ на закипавшие в его глазах слёзы, и, ещё раз по-отечески потрепав по голове, мягко, но твёрдо отстранился.
- Сейчас я не умру. Мне ещё жить целых два дня. Но амулет станет твоим сегодня.

С этими словами Великий маг подошёл к одному из многочисленных сундуков, стоявших у стен по всей окружности овального зала, и, достав из него нож с длинным клинком и рукоятью в дорогой оправе, быстрым и точным движением отсёк себе левую кисть. При этом ни один мускул не дрогнул на лице мага, ни один звук боли не нарушил окружающую тишину, лишь только заметно расширились зрачки его скрывающихся под густыми бровями глаз.
Когда отсечённая от живого тела уже мёртвая плоть коснулась пола у ног Великого оракула, маленький золотистый кружок, возникнув будто бы из ничего, покатился звонким колёсиком в сторону своего нового хозяина.

- Подними амулет, Тка-Рик. Теперь он твой. И храни всё это в строжайшей тайне, - сказал Великий маг, производя быстрые магические пассы пальцами невредимой руки у кровоточащей культи, останавливая кровь и заживляя открытую рану.
Подождав, когда на левой ладони юноши в считанные мгновения появится круглое красное пятно, так напоминающее открытый глаз в обрамлении вычурного кольца, Ди-Вонтур, спрятав в глубоком рукаве свою укороченную руку, твердо распорядился: - А теперь можешь пригласить сюда эту гусеницу, нашего правителя-администратора. Я с большим удовольствием расскажу ёму во всех подробностях, как и когда он умрёт.
Громкий и мрачный смех Великого мага, усиливаясь эхом, ещё долго разносился раскатами по огромным залам и переходам его пока ещё самой высокой в столице Великого государства Джунов башни.

----------

[gogoh003]

Жанр: Неизвестен
Дата выхода последней части: Неизвестна
Время выхода последней части: Неизвестно

----------

Амулет Джунов

ГЛАВА I. ДЖЕНТЛЬМЕН УДАЧИ.

Аполинарий Метёлкин, по прозвищу «метла», весело насвистывая популярный в этом сезоне в портовых борделях и дешёвых тавернах мотивчик, умело и быстро чистил перочинным ножиком картофель на камбузе астрального пиратского судна с весёлым и ничего не обещающим названием «НАКОСЯВЫКУСИ». Делать это ему приходилось не впервые, так как всякому юнге на любом корабле, а тем более пиратском, зачастую доставалась самая неприятная и унизительная работа. Перед ним уже стояло три наполненных очищенной картошкой ведра, когда зычный голос боцмана, старого одноглазого орка, умевшего выражаться лишь отборной бранью, до предела замусоренной междометиями и местоимениями, от чего его всегда малопонятные и бессвязные фразы полностью утрачивали какой-либо смысл, донёсся до слуха юноши.

- Юнгаааа…, ох уж…, хэх…, я того…, я ж тебя…, дерьмо тебе в сапоги…, ну уж…, это же…, даааа…!!!
После такого, более чем красноречивого, изложения мыслей и чувств, как обычно, примерно в том же исполнении последовало перечисление в самых непотребных выражениях всего того, что должен был сотворить каждый из трёх почитаемых Триединой церковью святых великомучеников с нарушителем душевного спокойствия доброго и заботливого боцмана.
Услышав всю эту тираду воплей и устрашающих проклятий в свой адрес, Аполинарий даже ухом не повёл, хотя боялся драчливого боцмана так же сильно, как откормленная в амбаре мышь боится изголодавшегося на помойке кота. Да и как здесь было не бояться, когда все свои самые веские аргументы боцман всегда выражал не словами, а тумаками огромных, будто пудовые гири, кулаков. Однако, зачастую, следовавшие от него в чей-нибудь адрес угрозы, ничем не заканчивались, оставаясь лишь угрозами, так как все решения о физическом наказании нарушителей принимались исключительно капитаном.

Выбежавший на звуки боцманского рыка взъерошенный кок, нервно облизнул зажатую в руке побывавшую не в одной кастрюле поварёшку, от которой ещё шёл пар, поправил сползший до самых бровей замусоленный поварской колпак, и, подбоченясь, чтобы хоть как-то походить на бывалого астрального волка, спросил: - Слышал, метла? Это, кажется, по твою душу. Чего это ты такого опять натворил?
Швырнув последнюю картофелину в ведро, Аполинарий, не глядя на кока, беспечно ответил: - Да демон его знает, боцман, на то и боцман, чтобы всегда орать, а моё дело - его подальше посылать.
После чего юноша быстрым движением вытер о свои штаны нож, подкинул его в воздухе, и, ловко поймав за лезвие двумя пальцами, метнул с разворота наобум в сторону деревянной лестницы. И надо же было такому случиться, что в этот самый момент по той же лестнице спускался боцман в поисках провинившегося в чём-то, только ему одному известном, юнги. Прошуршав в воздухе стрекотанием крыльев летящей стрекозы, меткий и острый снаряд завершил свой полёт в правой ягодице боцмана, издав под занавес смачный чмокающий звук. Боцман замер на месте, тараща свой единственный глаз на юнгу, и ещё не осознавая, что торчащая из его задницы рукоятка перочинного ножа, дело рук этого самого юнги. Аполинарий же в свою очередь таращил вылезшие из орбит глаза на результат своего более чем удачного броска, поразившего вместо деревянной лестницы вполне живую двигающуюся и говорящую массу.
- Хоть лезвие вытереть догадался, - глядя на торчащий из зада боцмана нож, только и смог вымолвить остолбеневший от случившегося кок, не без труда вынимая изо рта поварёшку, которой от увиденного он чуть было не подавился.

Затянувшаяся пауза у застывших в оцепенении двух непосредственных участников и одного невольного очевидца случившегося неожиданно завершилась раздавшимся с камбуза громким шипением убежавшего из кастрюли от закипания очередного несъедобного пойла, которым кок постоянно потчевал команду. Именно этот посторонний звук вернул всех к неприглядной действительности.
Встрепенувшись, будто петух, увидевший соперника, боцман, набрав в свои могучие легкие не мерянное количество воздуха, заорал, что было мочи: - Полундраааа…! - чем, наверное, насмерть перепугал не только находившихся на верхней палубе матросов, но и маячивших на большом удалении за бортом корабля астральных демонов. Затем из глотки обезумевшего боцмана, хватающего от возмущения ртом воздух, начали прорываться какие-то обрывки очередной неоконченной фразы: - За… за…, уф…, за…, за…, - получившие на долгожданном выдохе более чем странное завершение: - Закусаю зайку, - проорал, наконец, боцман, что в переводе на доступный пониманию язык, по-видимому, должно было означать: «Загрызу з а с р а н ц а». После чего, выхватив из-за пояса короткий абордажный ятаган, разъярённый орк бросился к юнге, даже не удосужившись вытащить из ягодицы орудие преступления.

Любивший жизнь больше золота, вина, женщин и лихих сражений, Аполинарий Метёлкин рванул от боцмана со всех ног, не разбирая дороги, мысленно взывая о заступничестве к Тенсесу, единственному почитаемому церковью Света святому.
Не известно, чем бы в итоге завершились эти гонки с препятствиями по всем закоулкам корабля, трупом ли с перерезанным от уха до уха горлом не успевшего насладиться жизнью юнги, или трупом задохнувшегося в одышке от быстрого бега старого боцмана, если бы Аполинарий, уклоняясь в очередной раз от клинка орочьего ятагана, на полном ходу не наскочил бы на капитана, который неожиданно, в самый неподходящий момент, появился на палубе из своей каюты. Врезавшись со всего маху в кэпа, а именно так величала капитана вся команда, Аполинарий, словно резиновый мячик, отскочил в падении метра на два назад, будто бы столкнулся не с обычным человеком, а с его бронзовой копией.
Капитан одной из самых известных во всех слоях Астрала пиратских шхун, каниец по рождению, воин по профессии и пират по призванию, известный под именем Антуан Бриз, которого за глаза все называли Дефлоратор, памятуя о его пристрастии к юным девицам, обозревал стальным взглядом растянувшегося в полный рост у его ног юнгу и задыхающегося поодаль от недостатка дыхания согнувшегося пополам боцмана.

Это был невероятно умный, хитрый, предельно храбрый и настолько же жестокий человек, умеющий в совершенстве обращаться со всеми известными видами оружия и владевший обширными навыками магических заклинаний. Именно названные качества в значительной мере позволили ему снискать должное уважение и почёт среди соперников, капитанов других пиратских кораблей, а также удерживать на коротком поводке весь этот разномастный сброд, сплошь состоящий из убийц, воров, мошенников, насильников и иных проходимцев, одинаково преследуемых властями обоих противоборствующих государств, Империи и Лиги, и являющихся его командой вольных братьев-пиратов, более известных повсеместно, как джентльмены удачи.
- Почему на шхуне бардак? - не повышая голоса, но выделяя каждое слово, что указывало на нарастающее раздражение, спросил, ни к кому конкретно не обращаясь, капитан. При этом его грозный взгляд продолжал сверлить онемевших со страху нарушителей спокойствия.
Среди команды, успевшей уже сбежаться к месту очередной разборки, которые случались крайне редко, моментально установилась мёртвая тишина. В глазах испуганных матросов в эту минуту отражались, будто картинки в магическом зеркале, набегавшие мысли о жестоких пытках, применявшихся в качестве наказания за различные проступки: карцер - «застенок»; кожаный бич - «почеши спинку»; калёное железо - «тавро капитана»; «рулетка палача», больше известная под названием «подари на память пальчик»; «удочка судьбы», или по-другому «наживка для астрального демона», и многие другие вполне садистские забавы, так радующие душу каждого настоящего пирата и частенько добавляющие к его многочисленным боевым шрамам всевозможные дополнительные бытовые увечья.
Поскольку на заданный капитаном непростой вопрос ответа так и не последовало, Антуан Бриз, не любивший повторять дважды, рявкнул: - Старпом?! - что могло означать только одно, первая для экзекуции жертва была определена.
Из толпы матросов тут же вывалился невысокого роста, плюгавый, но с предельно страшной рожей, хадаганец, по прозвищу «мистер Моль», по своему положению занимавший пост старшего помощника капитана, а по сути, являвшийся его «правой рукой» в любом деле и преданным заместителем.
- Слушаю, кэп? - только и успел заикнуться старпом, как мощный и короткий удар под дых заставил его сложиться пополам и рухнуть головой в стоящее неподалеку ведро с водой для мытья палубы, поскольку обе его руки мгновенно приросли к обиженному капитаном месту на животе.

Никто из команды даже и не подумал двинуться с места, чтобы помочь старпому, поскольку у пиратов в таких случаях всегда и везде действовал один неписанный закон - «каждый за себя». И лишь только юнга, уже очухавшийся от столкновения с капитаном, вскочил на ноги и, не смотря на всякие там правила, помог старпому отползти в сторону и привалиться к ближайшей стене.
Никак не отреагировав на поведение юноши, замечать которого, казалось, капитан считал ниже своего достоинства, Антуан Бриз обвёл собравшихся уже не столь суровым из-за частично выпущенного пара взглядом и, остановившись на одноглазой жертве хулиганской выходки юнги, более миролюбиво произнёс: - Боцман?! – что, однако, также не предвещало ничего хорошего для владельца этого звания.
Опытный и потому осторожный боцман, этот старый астральный волчара, который никогда и никого не боялся, кроме своего капитана, не стал повторять ошибку старпома и лезть с докладом прямо под горячую руку Бриза, а лишь молча, оставаясь на безопасном расстоянии, развернул к капитану свой огромный зад, демонстрируя вместо ответа всё ещё торчащий из него перочинный нож.
Увидев в заднице орка рукоятку ножа, Антуан Бриз расхохотался так неожиданно и так громко, что в первую секунду окружавшие его матросы шарахнулись во все стороны. Но заметив изменения в настроении капитана, вся команда, сперва, несмело, а затем, всё более заражаясь смехом своего вожака, стала ржать, гоготать и даже повизгивать от рвавшегося наружу смеха. При этом многие тыкали пальцем в сторону зада боцмана, а самые отважные пытались даже пошевелить рукоять ножа. И лишь только сам пострадавший, всё более и более хмурясь, возвышался среди этой беснующейся толпы могучей скалой в позе отрешённой независимости: на широко расставленных ногах, с гордо поднятым к Астралу лицом и скрещёнными на груди руками.

Вдоволь насмеявшись и утерев шёлковым кружевным платком проступившие от смеха слёзы, Антуан Бриз, всё ещё продолжая подсмеиваться, произнёс: - Да…, в такую мишень попасть даже юнге под силу. - чем вызвал среди матросов новый взрыв хохота.
- Как же тебя угораздило подставиться? - спросил у боцмана капитан, наконец-таки перестав смеяться. - Да и за что тебя сопляк этак пожаловал?
- Дык…, я ж сюды опускался, а он вдруг… вжик…, жах…, и прямо сюды чпок. Ага…, - начал в своей обычной манере изложения докладывать боцман.
- Всё ясно, - прервал его капитан. - Боцмана – в лазарет, мальца – в кандалы. Позже решим, что с ним делать.
Однако, после этих слов капитана собравшиеся на палубе пираты неодобрительно зашумели, переглядываясь между собой и зыркая на одноглазого орка. Сам же потерпевший, всё ещё пребывая в возбуждённом состоянии, хоть и несмело, но всё же отважился подать голос: - Дык…, как же? Это ж…, по кодексу пиратов…, надо…? Он же…, - и боцман снова, повернувшись к капитану спиной, повертел, как бы напоминая, из стороны в сторону своим огромным задом, да так энергично, что, засевшее в нём орудие преступления, скорее оскорбительное, нежели опасное для здоровья орка, наконец, покинуло столь гостеприимное место, жалобно зазвенев по настилу палубы.
- Кровя ему, поганцу, пустить…, самого боцмана подрезал…, передать его в руки боцмана..., да тут не меньше, как «рулеткой палача» попахивает…, - начали со всех сторон раздаваться несмелые возгласы пиратов, отчего у Аполинария по спине забегали мурашки.
Капитан, мгновенно оценив настроение команды, которое нельзя было не принимать в расчёт, поднял руку, что сразу же вернуло толпу в состояние, близкое к гипнотическому трансу.
- Джентльмены! - не повышая голоса, произнёс Антуан Бриз, поигрывая вдруг оказавшимся в его руках магическим жезлом и медленно переводя пристальный взгляд с одного пирата на другого, отчего каждый из них сразу же отводил в сторону глаза. - Мне послышалось, или кто-то из вас решил дать мне совет, как наказать юнгу? Или быть может кто-то, - голос капитана несколько усилился, - усомнился в моём знании правил пиратского кодекса?
Возрастающее с каждым произносимым словом напряжение, установившееся среди присутствующих на палубе, по завершению фразы достигло своего апогея. Со стороны казалось, что любой матрос готов сию же секунду рвануть отсюда куда-нибудь подальше, и только опасность привлечь к себе внимание капитана парализующим образом заставляет каждого оставаться на своём месте.
Быстро подавив недовольство матросов своим авторитетом и открытой демонстрацией возможности скорой и жёстокой расправы за любое проявление неподчинения, Антуан Бриз, немного поразмыслив, объявил приговор.
- Курс на ближайший необитаемый аллод. Надеюсь, что именно там самое подходящее место нашему маленькому юнге, не умеющему вести себя подобающим образом в обществе истинных джентльменов. Не так ли, господа?

Хитрющий пройдоха, Антуан Бриз, всегда и в любой ситуации умел наладить контакт с окружающими, разрядить любую напряженную ситуацию, или даже склонить противника на свою сторону. Вот и сейчас этот последний, казалось бы, никчемный вопросик, обращенный к пиратам, был ничем иным, как огромным подвохом, который, как и следовало ожидать, подвёл каждого из них к мысли, что решение принято с учётом его мнения.
Услышав долгожданное и уже не подлежащее обсуждению решение о судьбе юнги, толпа пиратов одобрительно заголосила на все лады, выкрикивая хвалебные слова в адрес капитана и проклятия в адрес юнги.
- Джентльмены, я вас более не удерживаю от выполнения ваших обязанностей. - вкрадчивым голосом промолвил капитан. И все члены экипажа кинулись врассыпную выполнять ранее определенную каждому работу.
- Мистер Моль! - не поворачивая головы, ледяным голосом обратился капитан к старшему помощнику, даже не сомневаясь в его присутствии, который, действительно, как ни в чём не бывало, уже стоял навытяжку у него за спиной. - Прошу вас проследить, чтобы несомненно благородные устремления и разносторонние способности этих джентльменов в полной мере удовлетворяли насущным потребностям судна.
Уж что-что, а помнить и мстить капитан умел отменно.
С этими словами он неуловимым движением растянул свою телескопическую подзорную трубу и занялся изучением горизонта. Инцидент между боцманом и юнгой был исчерпан.

А двумя часами позже, когда спущенный за борт маленький бот с единственным пассажиром направлялся к маячившему невдалеке от корабля, казавшемуся необитаемым аллоду, у Антуана Бриза на душе скр е б л и, по меньшей мере, две дюжины бешенных кошек. Именно до такой степени ему было жаль этого немного развязного и очень уж шустрого, но, в то же время, храброго и сметливого парнишку, которого два года назад он отбил в драке на ножах у толпы пьяных моряков в портовом кабаке одного из Лигийских городов. И хотя на своём судне капитан являлся непререкаемым авторитетом, почти богом для своей команды, но даже он не в силах был преступать незыблемые законы вольных пиратов. А закон в подобном случае требовал пустить кровь провинившемуся. Как говорится: «око за око», «зуб за зуб». Поэтому необитаемый остров для юнги был своего рода подарком от капитана.
- Прощай, малыш! Свидимся ли ещё, кто знает? - только и смог прошептать Антуан Бриз.
Когда шхуна снялась с якорей и начала своё движение прочь от аллода, Аполинарий в глубокой молитве отчаянно взывал ко всем святым, моля лишь об одном – вернуть его на корабль и не оставлять в этой богом забытой глухомани практически на верную погибель. Иногда, по жизни, ему удавалось достучаться до Святой Обители, и Высшие Силы чудесным образом выручали его. Так было, когда он первый раз встретился с капитаном, так было ни однажды в боевых схватках, так случилось и сегодня утром в стычке с боцманом. Это ободряло душу, укрепляло веру и вселяло надежду. А потому, ещё крепче прижав друг к другу соединённые у груди в молитвенном экстазе ладони, Аполинарий Метёлкин перевёл взгляд с раскинувшегося над ним необъятного Астрала, где, как он полагал, обитают все святые, на пиратский корабль в надежде получить очередной чудесный ответ на своё обращение к Высшим Силам.
И он его получил. На корме удаляющегося от него на всех астральных парусах судна красовалась до боли знакомая ему надпись: «НАКОСЯВЫКУСИ».

----------